Корпоративный Гельман - 4
- Подробности
- Опубликовано 06.03.2015 08:52
Ежели припомнить русские дизайна праздничков, то «красные человечки», надгрызенное яблоко из кирпича, пневмоарка из брёвен – «пермский Дефанс» а также иное несопоставимы а также несомасштабны им, если б никак не цена, съевшая никак не один граничный бюджет на культуру. Кроме всего прочего то, что было оформительской обыденностью, сейчас преподносилось как модернизационный прорыв. Действительно трагичен, пожалуй, только пермский «стрит-арт» – граффити на стенках разгромленной, без потолков, окон а также перекрытий Академии ракетных войск стратегического назначения. Это вам никак не малый, может быть, от такого, что никому, сходственно Джо, никак не подходящий Бэнкси. Тут глумленье ядерное.
Проект а также творческие гонорары, никак не подтверждённые ни меркой труда, ни материализацией, – умнейший метод прокачки средств на неведомо-потаённые цели. Теснее никто никак не упоминает о многоэтапном международном строительном конкурсе на проект Пермской картинной галереи а также затраченных средствах, тем паче теснее в самом истоке закрадывалось сомненье, что основывать никто ничто никак не намеревался. В данный момент музей Permm занимает старенькое эклектичное сооружение речного вокзала, а также согнанные к нему по-деревенски дичащиеся городка, столбы из Николо-Ленивца, на моё малоумие, существенно уступают расположившимся недалеко на выставочной площадке авангардно вздыбленным 152-миллиметровым гаубичным стволам – продукции Мотовилихинского завода. Прочтя о необычной репутации пермско-гельмановских проектов, охвативших наиболее миллиона зрителей-посетителей, вспомнил, как, вероятно, а также сам оказался посреди считанных. Когда-то поздненько гуляя сообразно набережной, заинтересовался установленной на постамент пред музеем изрешечённой «копейкой». Подозревая, что передо мной арт-объект, требующий поклонения, только попутанный полуночной теменью, решил найти, из чего стреляли – из АКМ либо ДШК. Едва успел вытащить палец из пулевого отверстия, вспугнутый неизвестно откуда с суровым криком взявшейся смотрительницей в камуфляже – «не дерзать касаться экспонат!!!» Теперь-то разумею, что, может быть, в этот момент я а также стал переписанным а также функциональным соучастником «пермского действа».Ребёнок, мало узнавший о Гельмане, огорошивает: «Так он же непреодолим!» Здесь же пугаешься: «Как? Отчего?» Компьютерное дитя просвещает – насколько ни стреляй в «тёмную планету», она лишь раздувается, насколько ни переходи с уровня на степень, лишь множишь готовых погубить тебя супостатов, вдруг теснее сам сопоставляешь узнанное с кнопочными техновойнами, уподобляясь жертве, преследуемой «дроном», управляемым из безвестно-далёкого штата. Просвещённо смирившись с тем, что вчерашнюю глумливость следует считать к высокохудожественным провокативным практикам а также жестам, маешься, как некие сердобольные террористы: «Царя-то уничтожить добро, а вот извозчика за что?» Ну ты-то, начитавшись постмодернистских гуру, готов всё смолчать, однако как поступить иным, верующим, что художество призвано защищать безупречность бытия, через катарсис, «облившись над вымыслом слезами», побеждать неописуемый трагизм человеческой жизни. Ещё не так давно униженным а также оскорблённым терпимо рекомендовали идти в трибунал. Только как лишь отправь а также стали одолевать, что здесь началось? Как посмели нерукопожатные вручить глас? Желая отлично осведомлены о нескончаемых действиях желая бы тех же нью-йоркских мэров супротив никак не настолько уж брутальных сообразно нашим меркам местных акионистов, о рассмотрении вопросцев о «современном искусстве» в нижней палате южноамериканского конгресса, о лишении федеральных дотаций склонных к рипорографии музеев. Только всё это в цивилизованном мире. А ты вытерпи принудительное скоморошничество.
