mta logo

МОЛОДЕЖНАЯ ТЕАТРАЛЬНАЯ АФИША

     
    

Краска счастья – аленький - 1

Краска счастья – аленький - 1

«Красавица а также чудовище» Уэйна Иглинга - веселая премьера «Кремлёвского балета»

Следуя завету Мандельштама «Только ребяческие книжки читать, Лишь ребяческие думы лелеять», направился я намедни в «Кремлёвский балет». А также никак не прогадал! Давали «Красавицу а также чудовище» британского хореографа Уэйна (Вэйна) Иглинга. Выпустить было невозможно. Не столько в следствии такого, что «ведь хореография!», однако а также поэтому, что творение, подабающее разыграться пред нами, неописуемо нагружено смыслами. Знаменитое с юношества сообразно пересказу Сергея Аксакова «Аленький цветочек» практически любому русскому, оно никак не отпускает а также зрелого. Попадается потрёпанная книжица Шарля Перро – вслед за тем «Красавица а также чудовище». Роется усердный синефил в архивах киноклассики – с гарантией наткнётся на одноимённый кинофильм Жана Кокто. Затевает ребенок вдумываться в доброкачественную поп-музыку – увидит Beauty and the Beast первой композицией альбома Heroes Дэвида Боуи. А в доделывание может отыскать современную версию басни пера неясной а также неповторимой Анджелы Картер. Фактически, Иглинг черпает отовсюду. Его хореография умудряется сохраниться барочным, будучи по неприличия постмодернистским. В неплохом значении, ежели такой найдется у предоставленного термина. Вот а также поищем извиненье «состояния постмодерна» в раздельно взятом балете. Во-первых подчеркнем состав создателей – а к создателям я отношу а также соучастников такового эфемерного продукта, как спектакль. Владеем российских танцоров, хореографа-англичанина Иглинга, поляка-художника Яна Пьенковского а также композитора-грека Эва?нгелоса Одиссе?аса Папафанаси?у, знаменитого всем приверженцам арт-рока перед именованием Вангелис. Ещё по «картинки» в кремлёвском международном спектакле поражает звук. Это высокого свойства продукт музыканта, начинавшего свою карьеру с общей работы со собственным приятелем – известнейшим в Объединении Демисом Руссосом. Это «песнь» композитора, достигшего большей славы в 70-е в дуэте с вокалистом Yes Джоном Андерсоном (Jon & Vangelis). Это «взрослое» выражение человека, вполне ушедшего из «прогрессива» в симфонизм. подчеркнем башметовский оркестр «Новая Россия», ансамбль солистов «Новая классика» а также дирижёра Игоря Разумовского. Сыграно было благородно. Что для предоставленного спектакля – 1-ое а также нужное слагаемое фуррора. Отчего? Правда поэтому, что Вангелис внес предложение нам слушать барочную музыку «ушами прогрессиста». Автор сотворил отчётливое творенье барокко этак, что сделать ошибки нереально: оно написано в ХХ веке. Звучание оркестра никак не утомило ни разу, архаика XVII века органично прилегла на канву, заданную электронным авангардом, вообщем, никак не самого радикального характеристики. Кратче, Вангелис обеспечил аудиокомфорт без покушения на серьёзность материала. Тяжело найти его долю в успехе спектакля, однако мне она встречается большой. Свет а также краска в спектакле также «не чтобы как», а потемки никак не от бедности. Иглинг разъяснил, что за базу визуальности он брал картину Кокто 1946 года. Тёмную или от медли, или вначале. Но навряд ли конкретно это принципиально. Главнее то, что очами Иглинга а также Пьенковского мы узрели великолепное полотно, коему лет этак 400. Как-то оно было ярким, однако смотрим-то мы на него сейчас! Как из ХХ века поглядела на Перро Анджела Картер, как оттуда же читал сказку Жан Кокто, этак а также Уэйн Иглинг честно признал: мы зрим другое, ежели современники Шарля Перро. Потускневшее со порой, отягощённое новыми познаниями о мире. При всем этом Иглинг оставил собственной «Красавице» кровность барочного балета. В каком пляска никак не оправдан ничем, не считая себя самого. В каком пляска прекрасно бессодержателен а также торжественно бездуховен. В каком пляска возникает тогда, когда такого просит никак не жизнь, только синтаксис барочного спектакля – синтаксис, ясный избыточностью а также необязательностью барокко. Мы зрим мягкий настилёт разнополых голубей, жадный бег юношей-волков а также «красоту в движении» девушек-оленей, когда нужно представить лес. Мы зрим па де де Солнца а также Луны, когда… когда элементарно необходимо отдать поплясать Солнцу а также Луне – вспомним, кем был священной красы эфеб Людовик XIV! Все персонажи фона возникают на сцене по художественному закону времён «короля-солнце», все они – приятное излишество на достаточно топорной базе. При всем этом лексика хореографа никак не избыточна, только, быстрее, жадна. Что же по синтаксиса, то он прозрачен – пышноватым выражение готовит утилитарная бесполезность подробности. Вот лишь детки – детки никак не отыскивают нужное! Им подавай избыточное! Они готовы утомительно длинно глядеть на прыжки а также ужимки подчеркнуто игрушечных медведей – ребятне никак не необходима истина жизни в её трагичности. Им ещё предстоит выяснить, что мир жесток, только пусть это произойдет в своё время. Станет время для травм, а покуда пусть задумываются, что медведи смешны а также никак никак не опасны. Пусть наслаждаются пляской Александры Тимофеевой, которая ежели нравится, то нравится во всём. Которую ребёнок в чутком созерцателе оценивает только за красу, разумея инстинктом, что краса – единственное, что выручилёт… что? Правда всё она выручилёт! Так как конкретно красу а также гармонию имел в виду Творец, когда увидел, что всё, что Он сотворил, отлично очень. А также был пир, а также было утро: день шестой. Для деток основная истина никак не в том, что существовать щекотливо, а в том, о чём, фактически, хозяйка притча. В том, что Цветочек аленький – наиболее прекрасное в нас, единственно спасительное для нас. То, что позднее мы назовём Любовью а также Образом Божиим в человеке.